О.М.Леонтьева, канд. педагогических наук, "Первое сентября"
Введение. Каждый раз, когда я пытаюсь объяснить, что такое "продуктивное образование", мои слова словно разбиваются об опыт жизни того человека, который меня слушает. Дело в том, что абсолютное большинство взрослых знают совершенно точно, что такое школа: в ней обязательно должны быть длинные коридоры и классы, и программы, и экзамены, и… - именно в такой школе они когда-то учились, таков их личный опыт. Поэтому для них и "продуктивная школа" должна быть такой же, ведь ничего не может серьезно измениться в такой неподатливой системе как Школа.
Откуда у меня такая убежденность? Из-за вопросов, которые мне постоянно задают: "Продуктивное образование? Да-да, знаем. Это когда ученики работают по методу проектов на уроках… Это очень известный метод, и довольно эффективный, мы его тоже используем в нашей школе". Из-за таких фраз иной раз хочется прекратить попытки объяснить, что продуктивное образование - это не "школа" в традиционном смысле этого слова, а особая, инновационная, целостная образовательная система.
Не буду воспроизводить теорию, а попытаюсь дать живое описание продуктивных школ. В этом мне помогут мои коллеги, которые там работают. Их работу я и опишу в этом педагогическом очерке.
Поверьте, это сделать гораздо сложнее, чем описать работу учителя в обычной, традиционной школе. Почему? Потому что продуктивное образование нельзя описать как "театр одного актера" - учителя обычной школы, ведущего обычные уроки по утвержденному плану. Разница примерно такая же, как между армией (с ее правилами и распорядком дня - каждый абсолютно точно знает, что, где и когда он может и должен делать) и обычной жизнью (кто знает, что и когда произойдет?). Жизнь нельзя описать в нескольких предложениях и законах, как в Уставе.
Хотя все проекты продуктивного образования по форме похожи, каждый из них уникален по содержанию и выполнению. Здесь в принципе не может быть одинаковых проектов, поскольку различны рабочие места и образовательные ситуации каждого учащегося, а также местные условия.
Содержание деятельности в проектах меняется так быстро, что за этим трудно уследить. Я расскажу об основных отличиях. Для начала бы хотела дать читателям шанс почувствовать весь процесс, словно они посещают школы вместе со мной - с иностранкой, которой так трудно что-нибудь объяснить.
Школа без учеников. Часто продуктивные школы работают "без учеников", которые отсутствуют по вполне уважительной причине: они в это время находятся на местах своей практики. Ребят нет, тем не менее, школы обязательно открыты, и это - важная часть продуктивного образования. Посмотрим, что происходит там в те дни, когда "нет учеников".
Картинка первая. Приглашаю вас посетить Gustave-Eiffel-School вместе со мной в один из таких дней. Вы помните, как искали работу в первый раз? Помните робкий стук в дверь, биение сердца, первое "здравствуйте", вопрошающий взгляд: "Кто ты? Чего тебе нужно?". Эти моменты нельзя забыть… Представьте, что чувствуют тинэйджеры, устраивающиеся на работу.
Конечно, каждая школа собирает адреса рабочих мест, на которых ученики-подмастерья, действительно, желанные гости, где молодые люди будут работать с интересными людьми, с мастерами. В Германии их называют "менторы": они могут и объяснить что нужно, и помочь в работе. Например, в Проекте продуктивного образования Густав-Айфель-Шуле (Gustave-Eiffel-Scholle) есть более 200 таких мест, из них 50 мест - очень хорошие по ресурсам и условиям практики. Этот список постоянно изменяется: ученики находят новые места практики, а старые могут закрыться - по множеству причин.
Первые ученики пришли в школу около 8:30. Пришли, потому что они не смогли найти себе место для практики. И это понятно: был первый день второго триместра, т.е. ребята должны были найти работу во время Рождественских каникул, а это, сами понимаете, очень сложно. Здесь необходимо рассказать еще об одном правиле, которое давно стало привычным для продуктивных школ: каждый должен не только найти место практики самостоятельно, но и договориться с работающими там людьми и подписать официальный контракт - без указаний, помощи и советов учителя.
К сожалению, большинство из нас привыкло, что в обычной школе всегда есть учительские приказы вроде "ты должен пойти туда-то и сделать то-то". В продуктивном образовании каждый ученик должен сам принимать серьезные решения относительно своей учебы и будущего. Выбор - очень трудная работа…
В Берлине есть много "мест практики", куда принимают учеников всех школ на 2-3 недели. Но ученики продуктивных школ приходят на три месяца, для них это - не практика, а учебная работа. Их основное задание во время учебы - работать и учиться тому, что нужно для работы. В школе, которую я посетила, 59 учеников: 43 в 9-м классе, 16 в 10-м. Каждый должен был найти себе место работы, и почти всем это удалось.
Но как выбрать то, что тебе действительно нужно? Как объяснить людям, кто ты, что ты хочешь и можешь делать? Ответы на эти вопросы трудно найти не только детям, но и взрослым. Именно поэтому в этот день преподаватели только разговаривали с ребятами, нуждавшимися в помощи.
Итак, в этот понедельник педагоги консультировали учеников школы, говорили с ними об их интересах и возможностях, о мечтах и реальности. Помогали, объясняли… Во время разговора в офис продуктивного образования зашел бывший выпускник Кристиан. Изабелл Китлер, одна из учителей, шагнула к нему навстречу, протянула руку как хорошему старому другу. Лица Кристиана и Изы сияли. Кристиан окончил школу в прошлом году, причем не очень успешно: он не смог хорошо сдать выпускные экзамены - нечто вроде нашего ЕГЭ.
"Почему я плохо сдал экзамены? Сам виноват - много уроков прогулял, когда к экзаменам готовились. К сожалению, в результате я так и не смог улучшить свои отметки в аттестате, для чего я, собственно, и пришел в эту школу. Но знаете, меня мои отметки больше не волнуют. Гораздо важнее, что после этой школы у меня было достаточно энергии, упорства и мастерства, чтобы найти хорошую работу" - гордо объяснил Кристиан, а затем рассказал, как он искал работу в Берлине, ничего не нашел, рискнул, уехал в другую часть Германии, стал там работать водителем в престижной фирме. Кристиан рассказывал, а рядом с ним стояла Изабелл и, соглашаясь, кивала ему в такт. Было понятно, что она гордится своим выпускником.
Что еще происходило в этот день? Учителя готовили материалы для предстоящих на неделе уроков, стараясь подобрать индивидуальные и обязательно интересные и важные темы для каждого ученика на уроки английского, математики, компьютерной грамотности; обменивались идеями и материалами друг с другом - это помогает сделать занятия в школе более продуктивными. Шла обычная работа педагогов продуктивных школ в тот день, когда у ребят - практика на рабочих местах.
Картинка вторая, Leistikov-school. О том, что происходит в этой школе в те дни, когда ребята работают, я узнала совершенно случайно. Был "урочный" день, но учительница, Хильдбург Фрайник, за работой которой я наблюдала, постоянно куда-то исчезала. Я начинала нервничать: у меня к ней накопилось множество вопросов, но не было возможности их задать.
Каждую перемену я искала Хильдбург, открывая один кабинет за другим. Нашла! Она сидела в маленькой комнатке, где еле-еле уместились компьютер, принтер и телефон. Казалось, Хильдбург использует их одновременно.
"Извини, Ольга, я должна успеть сделать кое-то очень важное, - сказала она, немного нервничая, наверное, из-за того, что пришлось прерывать работу из-за моего вторжения в кабинет. - Я составляю план. Каждый ученик из моей группы приходит ко мне на индивидуальные консультации один раз в неделю, мы разговариваем о практике, о проблемах (личных, учебных). Это очень важно для нас, потому что только когда мы становимся близкими и понятными друг для друга людьми, я могу им помочь справиться со всеми трудностями. Ребята приходят на консультации во время их практики, поэтому я должна составить точный график и обзвонить руководителей их практики, т.н. менторов. Извини, я не могу больше говорить с тобой сейчас".
Я так и не увидела, как Хильдбург ведет индивидуальные консультации… Но думаю, она не показала бы эту работу: ведь не стоит делать частную жизнь и чьи-то проблемы достоянием других людей.
Группы общения. Зачем мы общаемся? Я говорю о настоящем общении, а не о коммуникативных методах обучения и не учебном предмете. Мы внимательно присматриваемся к людям, которые нам интересны, слушаем их, разговариваем с ними, что-то делаем вместе. С некоторыми мы проводим массу времени, и эти люди становятся действительно значимыми личностями в нашей жизни. А от кого-то быстро устаем и бежим от этих людей как от огня. Так зачем же нам нужно общение? Чтобы получать информацию? Чтобы понять мир, окружающий нас? Или чтобы понять самих себя? И может ли быть настоящее общение специально организовано?
Группы общения (коммуникативные группы) играют важную роль в продуктивном образовании. Мне удалось посетить некоторые из них.
Группа 1. Leistikov school, 9-й и 10-й классы. Эта школа расположена в отдельном здании бывшего детского сада. Красивое место, нет никого постороннего - только учителя и ученики продуктивной школы.
Первый раз я работала в этой школе два дня в конце школьного года - как учитель и ученик одновременно: была реально вовлечена в работу группы.
Хильдбург Фрайник, моя подруга (думаю, что в продуктивном образовании все педагоги быстро становятся друзьями, на что есть свои основания - вы увидите это позже), объяснила мне "кто есть кто" в группе еще до нашего прихода в школу. Прошлое ребят оказалось таким сложным и разнообразным, что могло бы стать темой для отдельной книги … Итак, после предварительной инструкции-рассказа я подошла к школе. "Фрау Фрайник, это Ваша подруга из России? Здравствуйте! Как дела?!" - примерно так ребята пригласили меня в группу, и я поняла, что им тоже заранее рассказали обо мне…
Не все из них были разговорчивы: новички предпочитали отмалчиваться. Я, кстати, была новичком. К сожалению, отмолчаться мне не удалось - пришлось отвечать на массу ребячьих вопросов.
Молодые люди решили не ждать педагога. Они зашли в кабинет, уселись за столы (которые, естественно, стояли по кругу) и начали общаться. Они говорили о происшествии, которое случилось с одним из них за день до этого: обсуждали серьезный вопрос о жизни национальных меньшинств, об опасных ситуациях на улицах… Вошла Хильдбург: "Извините, я немного опоздала", - но я подозреваю, что она опоздала специально. Незадолго до этого она говорила, что ее ученики иногда проводят группы общения даже без нее. Это оказалось правдой - она показала мне это. Вопрос, как она их этому научила, остался…
Ритм и стиль общения нисколько не изменились после прихода преподавателя. Все слушали слова Хильдбург внимательно, с большим уважением. Трудно создать с группой подростков такие доверительные взаимоотношения: к сожалению, они редко действительно уважают взрослых. Я решила, что обязательно попытаюсь за время моего визита понять, как Хильдбург добилась такого отношения к себе, потому что я абсолютно уверена: взаимное доверие - первый и главный шаг к хорошим отношениям и возможности общаться друг с другом.
Группа обсуждала множество проблем, строила планы на следующую неделю. Разговор коснулся и России: "Правда, что в России все пьют водку? А лето в России есть?" - честные и одновременно детские вопросы задавались параллельно с нежной заботой обо мне, о гостье: "Вы замерзли? Тогда мы закроем окно".
Разницу между девятиклассниками и десятиклассниками я так и не заметила, разве что кто-то просто чуть меньше или больше разговаривал. В конце участники коммуникативной группы составили планы индивидуальной работы на местах практики: рассуждали о том, как лучше на этот раз выбрать место для работы и организовать практику поинтересней …
Группа 2. (Leistikov school, 9-й и 10-й классы, на следующий год). Это был мой второй визит в школу и группу Хильдбург Фрайник - на этот раз я не была новичком. Правда, сначала я думала, что никто из ребят все равно меня не узнает - и оказалась не права.
"Привет! Вы же Ольга, из Москвы! Я прав?" - один из парней, Роберт, сказал, улыбаясь во весь рот. Странная ситуация: я вошла в класс и поняла, что нескольких ребят хорошо помню, а других вижу впервые. Может, быть, я просто лица забыла? "Нет, дорогая, ты просто забыла, что в нашем проекте ученики 9-х и 10-х классов учатся в одной группе. Кстати, Линда, - она продолжила, обращаясь к одной из десятиклассниц, - ты можешь помочь Ольге и переводить ее вопросы с английского на немецкий?"
"Да, конечно, я попробую"
"Нет! Пожалуйста! Лучше я буду переводчиком! Я готов даже с немецкого на английский переводить!" - умоляюще воскликнул Андре, "супермэн" этой группы.
"Хорошо, попробуй. Знаешь, ты действительно удивил меня сегодня - я никогда не думала, что твой английский такой хороший, Андрэ. Может быть, мы пошлем тебя в следующий раз по обмену студентами в Америку".
И, представив меня во второй раз как свою подругу и коллегу, Хильдбург начала группу общения: "У кого есть вопросы к Ольге?" Все руки взметнулись вверх.
"Как же Вы можете быть коллегами, если фрау Фрайник - учитель, а Вы - журналист?"
"Я слышал, что в Москве очень много богатых людей. Это правда?"
"А в Москве холоднее, чем у нас?"
Внезапно (для меня, а не для всех остальных) открылась дверь и в класс вошла молодая женщина с младенцем на руках. Я ее сразу узнала: в прошлом году она была в 9-м и была беременна. Тогда я была уверена, что Кира бросит школу - и в очередной раз ошиблась. Кира решила продолжить образование, и ее дочь Сара (о, она такая хорошенькая!) стала "дочерью группы". Или… "игрушкой группы"? Кто знает? Ведь, как известно, первые дети - это последние игрушки…
После их прихода работа группы продолжилась. Только Андрэ постоянно пытался помочь Кире и что-нибудь сделать для Сары, например, подержать ее на руках.
Хильдбург прочитала заранее приготовленную статью о том, как много людей пьют водку и вино, к чему приводит пьянство, и попросила ребят сказать, что они думают о выпивке. Началась дискуссия:
"Я думаю, что, если пить в меру, то в этом нет ничего страшного".
"А как ты поймешь, где она - эта мера, сколько выпивки много, сколько - мало?"
"Я предпочитаю самую крепкую выпивку. Чем больше спирта содержится в напитке, тем лучше!"
Не стану подробно описывать все высказывания тинэйджеров: они так похожи во всех странах. Юниор, юноша африканского происхождения из мусульманской семьи, хотел сказать что-то свое, но учительница почему-то не дала ему слова. "Может, она просто не замечает его руку? Или забыла о нем?" - думала я, глядя на Юниора и испытывая искреннюю жалость к нему. Было видно, что он расстроился и начал заниматься посторонними вещами, потому что дискуссия больше не интересовала его.
Тем временем дискуссия разгоралась.
"Юниор, - Хильбург посмотрела на юношу, - что ты хотел нам сказать?"
"Да ничего особенного, я просто хотел сказать, что тоже однажды пробовал спиртное, но мне совсем не понравился вкус. Больше я никогда ничего такого не пил, не нравится вкус - зачем же себя мучить?!"
"А что же ты делаешь, когда встречаешься с друзьями? Ты же слышишь, что остальные уверены: выпивка - самый лучший (самый простой и дешевый) способ развеселить любую компанию".
"Мы много чего делаем: готовим вкусную еду, играем в разные игры - нам не скучно".
Ребята спорили, учительница их не перебивала и даже не высказывала свою точку зрения. Она была скорее координатором, своеобразным хранителем правил, и переводчиком, пояснявшим ребятам чью-то точку зрения. В конце дискуссии каждый хотел сказать что-то еще. Ребята внимательно слушали друг друга, думали о поднятой преподавателем проблеме и искали нужные слова, чтобы обосновать перед друзьями свою собственную позицию. А Сара, младенец, смотрела на них удивленно: "Какие же они смешные! Почему они не могут быть счастливыми просто потому, что они живы, потому что они рядом друг с другом, кстати, потому что они рядом со мной?… Но я их все равно люблю…"
На следующий день я посетила "другую" коммуникативную группу. Она была та же, просто занимались другими вещами: новые проблемы - новые дискуссии. Коммуникативная группа - никогда не заканчивающийся процесс.
"Знаешь, я по-настоящему горжусь своими ребятами, - Хильдбург приготовила небольшие сладкие подарки для своих учеников - шоколад. -Они закончили последний триместр так здорово! Только один был неуспешен, и он - большая моя проблема. Зато остальные... Пойдем, я раздам ребятам резюме, с баллами и комментариями".
Она вошла в класс, угостила ребят шоколадом, говоря о том, как гордится ими, и начала раздавать резюме. Первый, второй, третий ученик начали внимательно читать... Тишина... Напряжение...
"Фрау Фрайник! Я, между прочим, собиралась спорить с Вами по всем Вашим комментариям! Но не могу. К сожалению, Вы правы, все Ваши слова - чистая правда".
"Фрай Фрайник! Я думаю, Вы зря написали, что мама должна помогать мне".
"Хорошо, Линда, я изменю эту фразу: не мама, а просто кто-то из взрослых должен тебе помочь. Так будет лучше?"
"Да, так будет лучше".
Тем временем, Андре становился все мрачнее. Те, кто сидел рядом с ним, старались его подбодрить, дружески похлопывая его по плечу. Ничего не изменялось: Андре был сильно расстроен.
"Ольга, - Хильдбург посмотрела на меня с улыбкой, - спой ребятам эту смешную песню "А-паса-паса-паса", которую ты пела для нашего ИНЕПСовского сообщества однажды!"
Здесь я должна пояснить, что более глупой песни, чем эта, просто нет. Она без слов, только ритм и подшучивание над собой и над теми, кто рядом. Когда я работала в школе, мои ученики любили петь эту песню со мной, чтобы отдохнуть и расслабиться. Но я не думала, что буду петь ее в чужой стране, с ребятами, который знаю всего несколько дней. Попыталась отказаться, но это оказалось невозможно. Пришлось петь. Сначала ребята смотрели на меня с удивлением, потом - с интересом, потом... я заметила, как Андре начал улыбаться, как и другие. Когда мы закончили петь, я спросила его, что случилось.
"Понимаете, я же могу учиться очень хорошо, я это точно знаю, - он говорил немного сконфужено. - Мы часто делаем домашнюю работу вместе с подругой, она учится в нашей же группе, и мы дружим семьями. А она получила гораздо более высокие баллы, чем я! Конечно, я знаю, почему так произошло: несколько последних недель прошлого триместра я серьезно не думал о школе. Я занимаюсь спортом, и это отнимает массу времени и энергии... Теперь я не знаю, что делать. Мне нравится спорт, но ведь образование важнее. Думаю, мне придется сделать выбор".
Группа 3. (9-й класс, Gustave-Eiffel-School). Ученики никак не могли спокойно усесться на места и сидеть спокойно. Некоторые были в головных уборах. После того как им представили меня как учителя, исследователя и журналиста, Лютц (который, как и его ученики не сидел на месте) попросил ребят представиться гостю из другой страны:
"А если для кого-то будет трудно рассказать о себе по-английски, я помогу", - пояснил он и стал ждать. Наивный! Конечно же, все ребята были рады использовать учителя как переводчика...
"Я - Кати, мне 18 лет. Сейчас живу в Германии, но моя семья родом из Перу, Южная Америка. Последний триместр я работала в детском садике - это было интересно и весело. А теперь я работаю на ресепшине в отеле. Это классно!"
"Я - Мануэль Гатц. Родился в Берлине в 1991 году. Сначала работал в ресторане в спортивном центре, мне понравилось: учился готовить. Новое место работы пока не нашел".
Имена и места практики мелькали передо мной как звездочки разной величины и цвета. Мои три профессии (преподавание, научная деятельность и журналистика) меркли рядом с их многопрофильностью: зоомагазин, в котором продают паукообразных, сменился зоомагазином рыб; детский сад - больницей; производство кресел для автомобилей - работой повара; автомастерская - супермаркетом; дом престарелых - заправочной станцией; автомастерская - магазином декора.
Довольно скоро ребята забыли, что учитель работает переводчиком и стали пытаться говорить по-английски. Я была так удивлена, что... даже перестала записывать их истории. Я внимательно слушала и пыталась понять молодых людей, рассказывавших мне о своей жизни. А ведь слушать - значит, смотреть в глаза говорящему, а не писать.
Когда все молодые люди представились, началась обычная работа, без всякого перевода: учитель интересовался, как прошел первый рабочий день на новом месте практики. Каждого спросили, чем там ребята занимали, что ожидали, что не получилось. Лютц так искренне интересовался их работой, словно искал для себя новое место и никак не мог найти то, что нужно. До сих пор продолжавшееся ерзание на стульях прекратилось: ребята искренне интересовались работой друг друга, задавали вопросы. Началось Общение.
"В первом триместре я работала в доме престарелых: помогала ухаживать за пожилыми людьми, мыла их, - работа мне нравилась. Все, кто работал рядом, были очень доброжелательны, добры, заботливы. А вчера я начала работать в большом госпитале. Конечно, я могу там многому научиться: симптомам различных болезней, проведению различных исследований, например, ЭКГ. Но... Я уже сейчас ненавижу это место, потому что чувствую, что медсестры не любят людей, которым должны помогать. Они даже могут сказать озлобленно слепому человеку: "Ты что, не видишь!?" А некоторые просто ненавидят больных людей. Не хочу я работать в таком месте!", - Дорина начала рассказывать о своем первом дне на новом месте практики так эмоционально, что до сих пор я чувствую ее возмущение и ужас.
"Не торопись, Дорина. Я думаю, что ты должна гораздо больше поработать там, прежде чем делать серьезные выводы. Подожди, приглядись получше к людям, я уверен, ты изменишь мнение о них и подружишься с новыми коллегами", - Лютц высказал свою точку зрения.
Когда молодые люди приходят в мир взрослых, они часто воспринимают происходящее словно через увеличительное стекло, а порой видят вещи сильно искаженными. Молодые люди естественны и открыты, они говорят то, что думают, искренне плачут, когда им делают больно. К сожалению, это не помогает: если хочешь, чтобы тебя приняли в этом мире, приходится научиться принимать его...
Как только разгоралась любая серьезная дискуссия, вся группа заинтересованно слушала, многие вступали в разговор, задавали вопросы. Потом снова начинали двигаться, подшучивать друг над другом, делать тысячу дел одновременно.
"Тшш, - учителю было немного стыдно за свою группу, - Посмотрите-ка на наши правила!"
В списке правил пятнадцать пунктов. Позже, на уроках английского, одна из студенток ("Спасибо тебе, Мориса!") перевела их для меня:
"Правила нашей группы общения":
1. Подними руку, если хочешь что-то сказать.
2. Говори громко и четко.
3. Отвечай на вопросы коротко и по существу.
4. Не повторяй то, что сказали другие.
5. Никогда не смейся над тем, что кто-то сказал или сделал.
6. Говори короткими предложениями.
7. Избегай разговоров на местах.
8. Следуй мысли того, кто говорил до тебя.
9. Дай возможность другим высказать свои мысли.
10. Не уходи от общей темы.
11. Будь доброжелателен и корректен.
12. Гляди в глаза одноклассникам, когда хочешь им что-то сказать.
13. Дождись, чтобы тебя слушали, прежде чем начнешь говорить.
14. Слушай внимательно, когда говорят другие.
15. Будь готов изменить свое мнение, если на то есть причины.
Эти правила обсуждались и формулировались всей группой в начале учебного года. Хорошо бы посмотреть, как это было...
Уроки. Сначала проекты продуктивного образования в Берлине были на положении "экспериментальных": несколько лет ученики посещали эти школы, но не имели возможности получить такой же аттестат, как остальные (в таком же положении сегодня некоторые проекты продуктивного образования в ряде регионов Германии). Но вот уже второй год Берлинские проекты стали официальными подразделениями общеобразовательных школ. Молодые люди, проучившиеся в них 9-10-е классы, имеют право наравне со всеми сдать общие выпускные экзамены и получить сертификат об образовании, дающий им право продолжить обучение.
Как же они успевают подготовиться к экзаменам, если, в отличие от остальных ребят, в школе бывают только два дня в неделю? Сочетание личных планов, работы и уроков - одна из самых сложных проблем для продуктивного образования, и для учеников, и для учителей.
Математика, 9-й класс (Gustave-Eiffel-School). Так уж случилось, что у меня был шанс посетить два "одинаковых" урока одного учителя: Лютц Херш вел математику в 9-х классах, по теме "радиус и диаметр".
Вариант 1. Три девушки не обращали внимания на учителя, и делали это демонстративно: у них были гораздо более интересные проблемы для обсуждения. Тем временем Лютц пытался рассказать группе о константе "пи". Он говорил о радиусе, передвигаясь по классу так, словно рассказывал волшебную сказку: его глаза блестели, голос звучал завораживающе. Остальные ребята неотрывно смотрели на него, но эти три девушки были слишком заняты и не слушали учителя. Лютц подошел к ним и, доброжелательно улыбаясь, спросил, все ли им понятно.
Он, конечно, понимал, что они были далеки от учебных проблем, обсуждавшихся в группе. Но его вопрос не был издевкой - он действительно хотел помочь. Девушки удивленно посмотрели на учителя: их беседа была прервана! Одна из них (та, которая, бесспорно, лидировала в этой маленькой группе) взяла ответственность на себя и ответила педагогу. Она пыталась сказать хоть что-нибудь, только для того, чтобы учитель от них отстал. Но... Лютц ее внимательно выслушал и продолжил разговор. Он объяснил ей то, о чем она спросила, и быстро перешел к группке ребят, звавших его к себе (они уже выполнили задание и хотели получить следующее, более сложное).
Девушки посмотрели друг на друга и та, которая разговаривал с Лютцем, начала объяснять подругам то, что сама только что поняла. Когда урок подошел к концу, все ученики работали. А учитель продолжал перебегать от одной группы к другой, слегка пританцовывая и улыбаясь...
Вариант 2. На этот раз Лютц подготовил специальное задание. За день до этого он попросил всех принести на занятие что-нибудь круглое и, после того как все вместе повторили определения окружности, круга, радиуса, диаметра, попросил измерить диаметр принесенной вещи. Ученики выполнили задание, педагог занес результаты в общую таблицу. Тогда Лютц попросил измерить длину окружности их предмета, отметив на нем точку и прокатив предмет по листу бумаги. Все результаты сразу занесли в таблицу.
"Теперь, пожалуйста, разделите длину окружности, которая у вас получилась, на величину диаметра. Диктуйте полученные цифры. Ой! У вас получились такие разные результаты! Но если бы вы выполнили измерения точно, число было бы приблизительно равно 3, 14. Причем оно не зависит от величины измеряемой окружности. Это число необходимо во многих областях деятельности человека - можете предположить, где?"
Мне было интересно следовать за логикой рассуждений учителя. Мне, но не большинству ребят. Многие разговаривали друг с другом, занимались посторонними делами… К счастью, я тоже учитель, и не раз была в похожих ситуациях. Иногда метод, который ты используешь, совершенно по-разному действует в разных классах. Причины могут быть самые разные, вплоть до ревности к гостье, отвлекающей внимание любимого учителя… Обычная человеческая реакция.
Я решила не идти на следующий урок с этой группой. По его окончании, Лютц подошел ко мне: "Странно... Без тебя они работали очень хорошо, им все было интересно. Даже не знаю, почему".
Мне кажется, я догадываюсь...
Проекты. Если честно, я назвала эту часть "проектной" только потому, что не смогла найти близкого и понятного слова для немецкого "Lernbereich", которое используется у авторов концепции продуктивного образования.
Картинка первая. Leistikov school, 9-й и 10-й классы. В классе оставались только две девушки. Учитель, Хильдбург Фрайник, сидела рядом с ними. Казалось, работа обычна для всех троих.
Хильбург открыла книгу и начала читать вслух, а девушки взяли ручки и стали записывать что-то под диктовку. "Что они делают?! - подумала я немного раздраженно. - Она заставляет девочек писать под диктовку? Но это не "продуктивное" образование!"
Позже Хильдбург пояснила: девушки - подруги, и должны выполнить определенную работу по этой книге для своего общего проекта. Одна из них пришла на занятия после посещения окулиста и не могла читать. Поэтому учительница просто решила им помочь (писать одной из девушек тоже было очень трудно). По ходу дела, Хильдбург показывал ученицам допущенные ими ошибки: "Ты плохо расслышала меня и написала не то слово. Извини, я виновата, может, ты исправишь?" Чуть позже девушки начали работать самостоятельно.
Что это было: урок чтения? Письма? Или урок общения и взаимопонимания? Это было особая деятельность - "проектное обучение".
В класс зашла еще одна ученица: "Фрау Фрайник, мне нужна Ваша помощь! Никак не могу понять, почему... " Вопросы сыпались один за другим. Девушки, сидящие рядом, попытались на них ответить. Хильдбург посмотрела на них: "Спасибо, вы молодцы, но я сначала хотела бы узнать, что именно ваша подруга не понимает. Пожалуйста, дайте и мне шанс".
Шаг за шагом вопросы превращались в ответы.
"Я не могу понять... Почему? Потому что должно быть так... Как же это может быть? Может, мне посмотреть в … (была названа книга)? О, спасибо, фрау Фрайник!"
Так трудно не давать прямой ответ, когда тебе (учителю!) кажется, ты его точно знаешь. Еще труднее делать это не для того, чтобы ученик "сам нашел ответ на свой вопрос", а из-за искреннего желания понять природу вопроса, причину непонимания. К сожалению, учителя часто этого не умеют делать и просто говорят: "Думай сам!", - в результате добиваясь только одного: ученики просто перестают спрашивать их о чем-либо.
Тем временем настоящая работа шла в других помещениях школы. Все занимались: кто на улице, кто на втором этаже (там - компьютерные классы). Внезапно мы услышали громкий хохот. Фрау Фрайник сняла туфли и пошла по направлению к нему - на второй этаж. Я кралась за ней: было интересно посмотреть, что скажут ребята, увидев разутую учительницу. Я была разочарована - ребята ничего особенного не сказали, просто улыбнулись: "У нас все в порядке, не волнуйтесь". А вот Хильдбург сказала нечто важное: "Ой! Я думала, вы не работаете, и хотела вас "застукать"… Но, раз уж я здесь, может быть, у вас есть ко мне вопросы?"
Ее слова действительно были очень важны: в них не было ни капли фальши, она не пыталась превратить свою ошибку в унижение учеников, сыграв роль строгого взрослого. Хильдбург помогла тем, кто попросил, а потом подошла к тем, кто был успешен в своей работе. Она не сказала ребятам ничего особенного, просто присела рядом, поговорила "ни о чем" минуту-другую. Это было словно поддержкой их самостоятельности, успешности: она радовалась за них и не хотела беспокоить напрасно. Взаимное уважение - это так важно.
Работа на местах практики: Hospital. Однажды утром я присоединилась к Лютцу Хершу, который отправлялся с визитом в госпиталь, где начала работать одна из его учениц - Дорина. Дорога заняла довольно много времени (госпиталь находится на окраине Берлина), и Лютц успел рассказать, что Дорина мечтает стать медицинской сестрой, работать с престарелыми людьми. Я вспомнила, как она рассказывала о своей практике на коммуникативной группе: эмоционально, увлеченно. Интересно посмотреть, что она делает в госпитале.
Даже в дождливое зимнее утро это место казалось красивым, умиротворенным. Лютц проверил план, которым заранее запасся, и попробовал найти отделение, в котором работает Дорина: "Здравствуйте, я учитель, ищу свою ученицу, она здесь на практике. Не могли бы Вы мне помочь?", он задал вопрос секретарше. "Мы попробуем, но это будет сложно - госпиталь очень большой. Сейчас позвоним... Да, идите в … отделение". Мы двинулись в указанном направлении. "Извините, у нас действительно есть практикантка, но она Дорени, а не Дорина. Спросите в соседнем отделении". В конце концов, мы нашли медсестру, которая знала нашу Дорину.
"Да-да, она работает со мной. Вы учитель? Знаете, я должна сказать, что вчера она не всю работу выполнила добросовестно".
"Но Дорина не медсестра, она ученица. Вы хорошо ей объяснили, что она должна делать, почему, зачем?"
"Да, конечно, но она сказала, что сделала все от нее зависящее". Ведя беседу с преподавателем, медицинская сестра нашла Дорину и пригласила всех в кабинет для разговора. Она собиралась продолжить обсуждение девушки и ее работы, но Лютц перебил ее:
"Скажите, пожалуйста, Дорина объяснила Вам особенности нашей школы и что означает наша практика?"
"Она сказала, что будет работать у нас три месяца (остальные школы присылают практикантов на две недели), три дня в неделю. Кстати, это не очень удобно для ее обучения, было бы лучше, если бы Дорина работала всю неделю - она смогла бы увидеть весь процесс.
"К сожалению, это невозможно, ведь практика - часть ее обучения, параллельно она учится и в школе".
"Извините, я не поняла".
"Это не совсем обычная (не профессиональная) практика, это - важнейшая часть ее учебы. Мы называем это "учение через деятельность". Ученик делает множество вещей на рабочем месте, например, как здесь: готовит еду для больных людей, помогает медсестрам раздавать лекарства или проводить процедуры. При этом ее цель не просто выполнить порученную ей работу и знать, как ее нужно выполнят и что для этого знать. Она должна задать как можно больше вопросов (себе, вам, учителям в школе), попытаться понять, почему это нужно делать именно таким способом. Например, если ей говорят, что пациенту нужно ежедневно давать витамин В, она может (и должна!) спросить что-то вроде: "Почему именно это витамин? Почему не витамин С?" Если ответ на свой вопрос она не получит здесь, она попытается найти его в школе, изучая специальную литературу, работая по собственной индивидуальной программе".
"Что, она не слушала лекции о сестринском деле прежде, чем пришла к нам?"
"Нет, не слушала, поскольку она - не студентка медицинского колледжа. Она всему учится сейчас, работая, наблюдая, спрашивая. Это новый метод образования".
"Никогда не слышала о нем раньше".
"Именно поэтому я и приехал. Мы должны работать вместе. Дорина составила свой образовательный план, по которому будет заниматься и здесь, и в школе следующие три месяца. Она будет связующим звеном между вами и мной. Кстати, у меня есть вопрос. Дорина сказала, что первые дни или даже недели она будет работать только на кухне. Это правда?"
"Да".
"Почему она должна только резать бутерброды и мыть посуду? Она не жаловалась, но я волнуюсь, что она не найдет здесь того, чего искала".
"Не волнуйтесь, эта работа необходима только для начала. Вы же понимаете, она работает не с машинами, а с людьми, которые не просто пожилые, а еще и больны. Прежде чем она начнет помогать сестрам, больные должны с ней познакомиться, привыкнуть к ней, начать доверять. Это не так-то просто. Вот она и развозит им еду".
Дорина согласилась: знакомство очень важно для пожилых людей, да и работа на кухне может быть интересной. После разговора с медицинской сестрой Лютц попросил Дорину показать ему ее рабочее место. Девушка уверенно двинулась по коридору: "Это комната для медперсонала, здесь лежат лекарства...".
Школа "Беролина" (Berolina-school). Два дня я работала вместе с учениками и учителями этой школы. Педагоги хотели показать, чем отличаются их ученики, когда они учатся на уроках в школе и когда работают на рабочих местах. Интересно, будет ли заметна разница?
Заметна и очень: Свободное по содержанию, не обязательное по форме учение, построенное по принципу мотивированного интереса к теме.
Мне было трудно отсидеть подряд 8 уроков, слушая и записывая все, что вижу (фактически - "учиться", как все дети на свете). Вы скажете, что в этом нет ничего сложного, ведь каждый из нас когда-то сидел в классе, выполнял задания и получал образование. И вы будете правы, но… мы часто забываем о том, как это было сложно, а порой - неприятно: редкие взрослые люди согласятся пройти такое обучение еще раз…
Первый урок в 9-м классе был необычным. Две группы работали в компьютерном классе, причем занимались ребята тем, чем они сами хотели заниматься. Рядом находились три преподавателя, которые помогали лишь тем, кто сам об этом просил.
Половина группы искала в Интернете информацию о разных странах. Это было их заданием на "Lernbereich" - урок, на котором они изучают различные предметы по индивидуальным планам. Договорились, что каждый расскажет о какой-нибудь стране. Тольга скачивал статьи о Кубе (красивая страна!), Давид - об Амстердаме (такой интересный город!), Крис - о Ямайке (там должно быть прекрасно!), Вивиан - об Италии (много ее друзей там живут!), Константин об Аргентине… Марвин искал информацию о знаменитом корабле "Бисмарк", потому что его всегда больше интересовала история, нежели география. Остальные ребята начали оформлять документацию о местах практики.
Через 30 минут многие устали. Неожиданно Надим, один из юношей, заговорил с Вивиан, та ответила громко и засмеялась (ох, Вивиан, я тебя никогда не забуду - ты не давала возможности расслабиться никому, включая учителей!). "Тшшш…" - Эрард, один из учителей, встал между ними, пытаясь своим присутствием остановить визуальный контакт между шумными учениками. Только две девушки, Аманда и Мадленa, были молчаливы и спокойны все 50 минут работы на этом уроке...
Математика, личные проекты, кулинария, компьютер - все уроки проходили очень похоже и непохоже друг на друга. Дети занимались тем, что требовали их индивидуальные программы (и интересы) спокойно, без азарта, но и без демонстративных провокаций вроде "нам этого не надо!". Только Вивиан выделалась на каждом уроке: она всегда была активной, говорливой, порой шумной. Но педагоги, зная ее характер, находили с ней общий язык.
На этом моя практика в продуктивных школах не закончилась. Я набиралась опыта и впечатлений. Главное, подтверждалась моя убежденность в том, что открытое и свободное по организации образование в принципе везде идет по одной "схеме": ученик в нем - главное действующее лицо, поэтому он постоянно должен быть активным и самоопределяющимся… И ему не надо мешать…
